Игорь » 30 июл 2020, 09:38
Михаил Иванов: «Динамовцы внесли свою лепту в финал»
Дата 29 июля 1980 года красными буквами вписана в историю отечественного водного поло. Именно в этот день сборная СССР победила команду Югославии и стала Олимпийским чемпионом во второй раз в истории. Михаил Иванов, центральный нападающий и лучший бомбардир той самой олимпийской сборной, которую называли «Красная машина», а сейчас тренер центральных нападающих ватерпольного клуба «Динамо» поделился с нами воспоминаниями об атмосфере, царящей в Москве летом 1980-го года.
— Москва начала готовиться к Олимпийским играм примерно за год. Столица сильно украсилась, улицы начали очищать от нежелательных элементов, впускали в город по специальным пропускам.
За месяц до начала Игр мы жили в санатории, расположенном по Киевскому направлению, в Валуево. Кормежка была очень сильная даже для нашей команды, люди, которые жили там, наверное, удивлялись, ведь мы питались в отдельной комнате. Ну это понятно, там была красная икра, все дела.
Москва была просто идеально чистая, как будто шампунями ее отмывали. По дороге, когда мы ездили на тренировки в бассейн «Чайка», встречалось очень мало народу. Так, прогуливался кто-то.
Мои родители, как и все жители столицы, наверное, были довольны — в магазинах появились продукты, в том числе иностранные. Тогда многие первый раз увидели финскую продукцию, соки разные. Я впервые попробовал чай в банках. Сейчас это ни для кого не в диковинку уже, а тогда…
Народ начал появляться перед самым началом Олимпиады. Многим выдавали билеты в качестве поощрения за хорошую работу, и они начали съезжаться со всех концов Советского Союза. Почти на всех соревнованиях стадионы были заполнены.
Какого-то напряжения и усиленной охраны заметно не было. Да, были люди и в форме, и в штатском, но в рамках разумного, все-таки безопасность надо было обеспечивать.
— Ощущалось ли давление на сборную? Все-таки политическая ситуация в то время была напряженная и значимость Игр, в связи с этим, возрастала.
— Никаких ярко выраженных политических моментов, был обычный спортивный настрой.
Вот когда мы в 1979 году поехали в Северную Америку играть с канадцами, там произошел такой инцидент. Нас обвиняли в том, что мы захватили Афганистан. Но на самой Олимпиаде в Москве все сильнейшие команды были из капиталистические стран: Италия, Испания, Венгрия, Югославия.
Когда я был в Сеуле [Олимпийские игры 1988 года, на которых сборная СССР заняла 3 место, прим. автора], там сама олимпийская деревня была огорожена, и поделена на сектора, где жили команды. Пройти между секторами было невозможно, стояли полицейские. У нас в Москве такого не было. В олимпийской деревне, расположенной на юго-западе, был общий забор, заходили на территорию и внутри свободно гуляли. Там в каждом доме жила какая-то делегация, но все ходили по одной аллее. Был культурный центр, в котором проходили дискотеки. Предусматривались места, где можно было помолиться представителям разных религий. Перед каждый домом располагались площадки, все сидели, общались. Потом нам рассказывали, что были различные инциденты, например, кто-то хотел через забор залезть — но до спортсменов эта информация не доходила, настолько хорошо работала служба безопасности. Нас ничего не касалось, был только спорт.
— Какие расклады на тот момент были во внутреннем чемпионате?
— Почему тогда собралась хорошая сборная? В ней были представители из Казахстана, Узбекистана, Украины, Россия… Много представителей из Москвы. На тот момент в одной Украине было команд пять, которые играли в высшей лиге, у каждой был свой бассейн. И в каждой команде были кандидаты. Так же было в других республиках, только Прибалтика чуть-чуть отставала. Там тоже было водное поло, но они играли в первой лиге. В высшей лиге было 12 команд. Мы с «Динамо» были чемпионами, ЦСКА, МГУ, Алма-Ата. Ситуация была такая, что призеры могли проиграть последнему месту. На каждую игру надо было настраиваться, проходных матчей не было. Наш тренер, Гиви Петрович Чекваная, переживал часто — особенно когда играли с грузинами, ведь он и сам был грузин. Говорил: «Посмотрите на себя, бледные все, а грузины все огромные, загорелые, волосатые», — так настраивал нас на игры. Расслабляться нельзя было. Особенно в кубках, когда всё решала одна игра — очень сильный уровень был.
— Как готовили сборную к этой Олимпиаде?
— После победы на Олимпиаде в 1972 году и на Чемпионате Мира в 1975 году началась чехарда поражений, сборная частенько занимала 4-е место, ниже не опускались, но и выше не могли подняться. Я попал в сборную после 76 года, когда мы поехали на матчевые встречи со сборной Венгрии, под руководством Леонида Осипова, нашего олимпийского чемпиона 1972 года. Была экспериментальная команда, мы выиграли один из двух матчей, но потом что-то не сложилось. После чего в сборной появился Семенов, который в том же 1972 году был вторым тренером, но и ему не хватило чуть-чуть. Сборная, которую он возглавлял, в 1978 году на чемпионате Мира заняла 4 место. Я тогда тоже был кандидатом, но не попал в команду по не спортивным причинам — меня подвела дисциплина. Зато я попал в юниорскую сборную к Борису Никитичу Попову, и мы выиграли чемпионат Европы в Венгрии, первый раз в истории.
После этого в 1979 году было принято решение поставить руководителем команды Попова и началось формирование сборной для подготовки к домашней Олимпиаде. Было создано даже две команды, одна из ветеранов и мы, молодые, которые поехали на Универсиаду. Правда заняли второе место, проиграли сборной США в финале, и это подстегнуло нас, хотя американцы на тот момент были не самыми сильными.
Попов оставил из основной сборной трех ветеранов, которые были олимпийскими чемпионами 72 года: Баркалов, Кабанов и Собченко, а остальные были — молодежь, такие кони от 22 до 24 лет, которых ветеранам предстояло сдерживать и обучать. Человек 5 кандидатов было из той юниорской сборной. Начали планомерно готовиться, на каждое место было по 3-4 человека, одних центральных нападающих только в каждой команде по двое, и обоих можно было довести до уровня сборной. Борис Никитич обладал уникальным чутьем на игроков, дал нам, молодым, шанс. Сборная была укомплектована окончательно перед самым началом игр. Это когда соревнования проводятся за рубежом все уже за месяц знают состав, а тут держали информацию в секрете до последнего момента. У нас был психолог в команде, Альберт Агаиссович Кастонский ходили к нему общаться, спрашивали: «Как?», «Кто?», «Когда?». В общем не как сейчас, тогда люди ждали вызова в сборную и бились за попадание в состав, был точечный отбор.
И вот дня за 4 до старта объявили состав, команда из Валуево перебралась в олимпийскую деревню. Ездили тренироваться в «Чайку», первые игры проводили в «Лужниках».
— Помогло ли вам в психологическом плане, что в сборной было много динамовцев?
— Вокруг нас было хорошее окружение. Легендарные Петр Яковлевич Мшвениерадзе и Борис Дмитриевич Гришин, вторым тренером сборной был Вячеслав Александрович Скок. Мы были молодые, присутствовал какой-то мандраж, поэтому нас поддерживали. На каждом сборе была конкуренция, приглашали людей на твое место, которые подстегивали. Конечно, не было такого, что «ты динамовец, мы тебя протолкнем». Тогда просто все работали так — на бортике ты мой друг, а в воде попал, подрались — извини, каждый бился за место, конкуренция. ВО время турнира огромная психологическая помощь была от трибун — они были заполнены до отказа. На Чемпионат СССР приходило, конечно, много народа, но… Закрытый бассейн в Олимпийском был полностью забит. Люди приезжали с разных регионов, делегациями, болели просто очень здорово. Наверное, я первый и последний раз такое видел.
— Высокая конкуренция, наверное, и объясняет тот факт, что в итоговом списке 10 лучших бомбардиров турнира не было ни одного представителя СССР?
— Как говорили в то время, команда, выигравшая в 1972 году Олимпиаду — команда звезд, а у нас — команда звезда. Нас тогда, как и хоккеистов, и гандболистов называли «Красной машиной». До такого идеального состояния была доведена команда, внутренняя обстановка. Хотя, по сути, каждый игрок был звездой.
По результативности я стал лучшим в нашей команде, 10 мячей забил, Котенко, Баркалов и Мшвениерадзе — по 9. Практически каждый забил ровно столько, сколько было необходимо для победы.
— Повлияло ли на общий расклад сил в турнире ватерполистов то, что не приехали американцы и ФРГ?
— На тот момент американцы только начинали входить в элиту, были примерно в шестерке. А так ожидали наибольшего соперничества с венграми, югославами, итальянцами и испанцами — это были на тот момент ТОП команды, где выступали великие игроки, они все участвовали в турнире. Голландцы были все под 2 метра ростом, с ними было очень сложно играть. Игры с венграми и югославами были нервными и для них, и для нас. Ситуации были разные, могло и туда и сюда залететь. В финале вели 2 мяча постоянно, но не возьми где-то Шаронов, не перехвати или не забей на последней секунде…
В первой игре финальной части мы попали на Венгрию. Это была игра за первое место. В итоге они после поражения от нас еще югославам проиграли, психологически им тяжело было. С Испанией в предварительной части мяч в мяч игра складывалась, а в финальной стадии 6-2 победили. Это был день, когда Высоцкий умер. Нам официально не говорили, но мы, конечно, уже знали. Переживали, к нему очень хорошо всегда относились.
— Вспомните какие-то особенные моменты Олимпийского турнира?
— Незабываемые эмоции. Первый матч, Олимпиада, готовились несколько лет. Для меня это первые Игры. Я узнал историю Олимпийских игр, когда учился в школе. Потом Олимпиаду 1972 года наблюдал воочию, на тот момент не знал еще, что такое водное поло, знал футбол, хоккей. Победа в Мюнхене меня подхлестнула, пришел заниматься и сразу понял, что секция — это профессионально, это не во дворе футбол гонять. И вот тогда сам себе поставил задачу победить на Олимпиаде. Я и сейчас молодежи говорю — сам себе задачу не поставишь — никто тебе не поможет. Тренер может научить, подхлестнуть, но у тебя должно быть стремление. Я в 14 лет начал заниматься водным поло, а через восемь лет я уже попал в Олимпийскую команду.
Ни с чем не сравнится накал на Олимпийских играх. Был момент с венграми, я мог решить исход матча, счет 5-4, обыграл игрока, но венгерский вратарь Мольнар меня переиграл. Это мое пижонство, хотел красиво забить гол, а он в последний момент рукой сыграл и вытащил. В следующей атаке зарабатываю пенальти, бьет Гришин — не забывает. Нервная игра была.
Что осталось в памяти о финальном матче?
Настрой, конечно, был колоссальный, такого даже в Сеуле потом не было. Финал играли в Олимпийском, полные трибуны. Нервы были на пределе, осталось чуть-чуть до победы, тем более играем в Москве. Гандболисты вот перенервничали. Как сейчас, вижу, Каршакевичу бросают «парашют», и он не забывает из выгодной позиции. Забей — они берут золото.
А у нас игра вечером, утром разминка, время тянется медленно, хочется все побыстрей да побыстрей. Выходим. Трибуны не замолкали и во время игры, и в перерывах. Родители смотрят с трибуны. На единственную игру я взял им билеты, говорю — что бы я вас не видел и не слышал. Было такое чувство что увидишь и все… Старался по сторонам не глядеть.
Команда соперников была, конечно, очень сильная, два вратаря особенно. Мы все время вели в счете, но югославы были всегда рядом. Решающие голы забили Акимов и Котенко. Я два забил, Мшвениерадзе… Наши голы не были решающими в матче, но динамовцы внесли свою лепту в финал.
Финальный свисток, и первое что интересует — мячи… Перед игрой их было много, в корзинах и в разминочной ванне, но там же помимо нас еще было много желающих — судьи, персонал… Смотрим — мячей нет. У Гришина вот остался, и я сумел взять мяч, который у судьи на флажках был. Успел крикнуть, что бы он никуда не девал его. Все на нем расписались, но я его потом подарил Людмиле Баркаловой, супруге нашего великого ватерполиста Алексея Баркалова, когда приезжал в Киев на годовщину его смерти. А у Гришина мяч остался, видел недавно фотографию в Фейсбуке.
Вышли, стоим на бортике, даже фотография эта есть, хотя не помню самого момента. Я, Гришин и Мшвениерадзе. Стоим обнимаемся, а вокруг практически все
представители нашего ватерпольного сообщества, которые были рядом, судьи, тренеры. На тот момент, конечно, не было понимания свершившегося. Это потом уже, во время награждения слезу дали, когда гимн играл. Потом под рукой оказалось шампанское. Не знаю, заранее готовили или нет, но оно у нас было. На закрытие мы не ходили, приехали в олимпийскую деревню, команда в полном составе, никто не разъехался. Приехал президент федерации и привез нам документы на Заслуженных мастеров спорта. Смотрели закрытие по телевизору, потому что хотели сами отметить и на следующий день разбежаться. Майту Рийсману, по-моему, в этом же доме дали потом квартиру.
— Кстати, как обстояли дела с премиальными на тот момент? Автомобили не дарили?
— Перед Олимпиадой обещали до десяти тысяч рублей, «Волга» тогда стоила 6-7 тысяч. Из-за того, что американцы не приехали, расклады поменялись. В итоге нам заплатили по четыре тысячи, на «Жигули» хватило бы. Но ни о чем другом речи не было.
В этом смысле благодарен «Динамо», за мой труд Общество выделило квартиру. Я женился сразу после школы, в 18 лет. Первую квартиру мы получили после рождения первого ребенка, а второй родился уже когда мы готовились к Сеулу, и «Динамо» мне дало трехкомнатную квартиру. Да, таким образом восполнялись наши старания и затраты, физические и моральные. Так же относились к игрокам, не выступавших в сборной, или приезжавших из других команд — обеспечивались всем необходимым. Как сейчас с этим — я не знаю, но вряд ли как в Советском Союзе — за твой труд бесплатно дают квартиру.
— Что дала победа на Олимпийских Играх водному поло в стране?
— До 1980 года было затухание, как и сейчас идет, только сейчас существенно дольше. Но в то время всегда попадали на Олимпиаду. А с 1980 года не проигрывали ни одного международного соревнования долгое время.
Жалко, что политические моменты не позволили нам полететь в Америку в 1984 году, в то время расцвет был, большинству по 24-26 лет. Не проиграли ни одного турнира, в котором участвовали, как я уже говорил, и потом мы доказывали свою силу, в 1985 и 1987 Европу выиграли.
Потом пошла следующая плеяда. Мы передали им эстафету и на победной волне они продолжили славные традиции нашего водного поло.
Обычно как бывает, игрок молодой попадает в команду и его начинают «округлять» — «туда не бей», «пас отдавай» и т. д., Это ветераны команды делают, помимо тренеров. Так было со мной, Баркалов, Кабанов и Собченко нас тогда «округляли», так же им мы потом следующих ребят — Апанасенко, Вдовина, Наумова, Маркоча и других. Попов их вводил в сборную, а мы им помогали, и они выигрывали.
— Плавно мы приходим к современным проблемам водного поло. Вы говорили, что на Олимпийских играх собирались полные стадионы, а во внутреннем чемпионате как обстояли дела с популярностью вашего вида спорта? Было так же печально, как и сейчас
— Нет, конечно. Во всех республиках была заинтересованность в водном поло. В каждой республике была команда мастеров, значит выделялись деньги, были бассейны, где они занимались, был интерес. Сейчас все затухло. Ну в Грузии кто-то из правительства стал положительно относиться к водному поло, Чомахидзе пригласили, он был хорошим игроком, и уровень стал подниматься немного.
Вообще все проблемы начинаются с юношей. Где у нас сейчас школы? Они разбросаны по 25 метровым бассейнам. Любительские клубы, фитнесы — все называют себя ватерполистами. А раньше все было централизовано. Начиная с ведомственных команд, ЦСКА и «Динамо» и далее — везде уделялось внимание юношескому спорту. Сейчас бы сделать как в Советском союзе, дать клич и на протяжении года разрешить детям бесплатно идти заниматься в любые секции, хотя бы набрать людей. Многие из тех, кто могут и хотят заниматься — не ходят, у них денег нет, и они идут покурить за гаражи.
А нас ведь так и собирали — со дворов. Хоккеисты и футболисты того поколения, если почитать биографию, все со двора вышли, все не были пай пальчиками. Популярность вида спорта идет от того, какое к нему отношение на верхах. Раньше показывали матчи чемпионата по телевидению, по Первой программе. Приглашались лучшие комментаторы, игроки выступали как эксперты, показывали целый матч.
В газетах на первых страницах были таблицы, результаты матчей, репортажи. Например, я увидел, что такое водное поло, потом как-то прочитал на столбе объявление — «секция водного поло «Динамо» объявляет набор», поехал и записался. Был отсев, был отбор.
А сейчас — «возьмите моего мальчика». Но родители не понимают, что он не тянет. А другим лучше пойти в хоккей и уехать за границу, где платят деньги. Но это же не каждому дано. Например, Овечкин — когда был маленьким, играл в водное поло у Польщикова. Мама с папой его привели, для общего развития. Конечно, они тогда знали, что он будет профессионально заниматься хоккеем, но он и в водном поло проявлял характер, плавал, старался.
Конечно, нужны победы. Нет побед, нет рекламы. Водное поло не очень смотрится по телевизору, рекламных площадей нет, денег не приносит.
В Италии, например, развивается этот вид спорта на море. Мы тоже раньше проводили сборы в Туапсе, рядом со стадионом был пирс, где располагались четыре площадки, ездили туда летом, тренировались. А сейчас построили один пятидесятиметровый и все, вроде еще один в Орленке есть и все.
Сейчас в Москве две команды, даст Бог возродят еще одну. ЦСКА и МГУ — великие команды были. И это реклама, МГУ — в университете. ЦСКА — весь военно-морской флот знал, что у них команда. Мы были пограничники, для них «Динамо» — гордость. Сейчас такая плотная связь с ведомствами утеряна, а ведь на этом строится популярность, от взрослых передается детям и так далее.
Источник: Пресс-служба ВП «Динамо» Москва
Водное поло -моя жизнь !